НЕ ХОЧУ БЫТЬ НИЩИМ МУЗЫКАНТОМ

БАНКОВСКИЙ СЛУЖАЩИЙ ПОСЛЕ РАБОТЫ СТАНОВИТСЯ КОМПОЗИТОРОМ

 

Опубликовано: 17 марта 2004 г.

 

Больше всего на свете я боюсь музыкантов. Особенно местных, волгоградских. Горький личный опыт, знаете ли: знакомишься, общаешься, думаешь, что они хорошие люди. А потом они предлагают тебе послушать их музыку, и ты, согласившись по наивности, расплачиваешься за свою доверчивость гангреной ушей. Поэтому в последнее время я всеми правдами и неправдами стараюсь избегать музыкальных сюрпризов от мало известных мне в музыкальном отношении личностей. И для меня Станислав долгое время оставался просто интересным виртуальным собеседником, которого мне подарила всемирная «паутина». О музыке мы говорили редко. О его музыке — никогда. До того дня, когда на одной из местных радиостанций мне с гордостью (знай наших!) были продемонстрированы три альбома Станислава Лемешкина. И я всё же услышала её — просто очень красивую, нежную, романтичную и гармоничную. Очень образную инструментальную музыку, так но похожую на большинство образцов «электронного народного творчества». Музыку, которую можно найти, пожалуй, только на сайте Станислава. И иногда в эфире волгоградского радио «Спутник». Услышала и не смогла удержаться — напросилась на интервью.

 

— Ну что ж, я так понимаю, что ты уже познакомилась с некоторой частью моего творчества. Неужели тебе понравилось?! Я всегда считал тебя более близкой к рок-культуре.

 

— Почему? Я "питаюсь" всем: будь то классика, рок или даже поп-музыка

 — И даже поп! Ты говоришь это так, словно поп-му-зыка — это худшее из того, что существует в музыке.

 

— Просто с лёгкой руки всяких «Иудушек Интернешнл» и «Конечностей вниз» слово «поп» стало ругательным. К тому же «рок» и «поп» — это ведь два вечню воюющих лагеря. И люди не всегда адекватно воспринимают такую «неразборчивость».

— Это противостояние напоминает мне сказку про Гулливера и их проблему разбивания яиц. Какая разница: поп, рок, джаз или классика, если музыка красивая и интересная? Музыка делится только на хорошую и плохую. Плоха музыка. несущая тьму и пустоту, действующая на уровне физиологии, а не на уровне сознания, низводящая человека до уровня обезьяны: бесконечный ритм без мелодии, без красоты.

 

— Но это "формат", это продаётся. А ты пишешь "в стол". Ну плюс для друзей и родственников. Никакой отдачи.

— Какая отдача должна быть от музыки? Деньги, женщины, слава, власть? Признания - да, хочется. Чтобы незнакомые люди сказали: "Знаешь, парень, то, что ты делаешь, - это классно". Но для этого нужно работать, совершенствоваться. Вот я и пишу музыку. Пишу потому, что мне это нравится, потому, что не могу не писать ее, потому что каждый раз не удовлетворён тем, уже создал, потому что хочу большего. Например, хочу услышать свои произведения в живом исполнении. Кстати, сейчас Д.Р.Арутюнов (прим. - ректор училища искусств им. Серебрякова) пытается организовать концерт волгоградских музыкантов, создающих свою музыку дома. Беда в том, его никто в этом не поддерживает.

 

— Ректор Серебряковки? Вы знакомы?

 

— Дмитрий Рафаэлович, можно сказать, мой "куратор". На его глазах происходило моё становление как музыканта: от первых фортепианных зарисовок до самых последних симфонических произведений. Я всегда очень внимательно прислушиваюсь к его замечаниям.

 

— Почему ты не поступил в консерваторию? Закончил бы её, вступил в Союз композиторов... И были бы тебе признание, почёт, уважение и зеленый свет повсюду.

— И был бы я нищим музыкантом. Мама всегда говорила мне, что музыкой денег не заработаешь. И она права. Насмотрелся я на людей, которые хотели быть исключительно музыкантами. Итог чаще всего печален. Поэтому я выбрал другой путь. Есть работа, которой я зарабатываю себе на жизнь, и есть музыка — мое хобби. По крайней мере у меня есть возможность творить.

 

— Творчество — это одно. А запись—совсем другое. Насколько это оправданно — записывать альбомы, которые услышат, скорее всего, очень немногие? Четыре года работать только на свою домашнюю студию?

— А если ничего не записывать. тогда никто ничего и не услышит. С чего-то же надо начинать. Да и что такое «очень немногие»? Сколько это? Десять, сто. тысяча? Если даже всего одному человеку от этой музыки стало светлее, это оправдывает труд, вложенный в её создание. Я уже не смогу сосчитать, сколько дисков я записал. И уж тем более не скажу сколько с каждого из них было сделано копий.

 

Такова «селяви»: человек, который пишет очень хорошую инструментальную музыку и вполне мог бы стать профессиональным композитором, зара-батывает себе на жизнь, трудясь в банке. Его музыка, которая так и просится на телеэкраны в виде саундтреков к хорошему кино, существует большей частью лишь по ту сторону компьютерного монитора. И имя Станислава. кроме друзей и родственников, известно разве что работникам нескольких местных радиостанций. И эта ситуация вряд ли изменится в лучшую сторону в ближайшем будущем. А жаль.

 

Васса ЖЕЛЕЗНОВА.